Михаил Назаренко — Страницы Ада
Андрей ВАЛЕНТИНОВ. Омега. — М.: Эксмо, 2005 (сер. «Триумвират»). — 480 с.
Романы, написанные Андреем Валентиновым в последние годы или выходили за рамки фантастики, да и беллетристики вообще («Созвездье Пса», «Спартак»), или оказывались настолько странными, что непонятно было, как к ним подходить, как оценивать («Сфера»). «Пентакль», написанный в соавторстве, — особая статья.
«Омегу» я ожидал с немалыми опасениями. Роман о борьбе с НАТОвскими оккупантами в Крыму так легко может стать политической агиткой — в особенности если вспомнить, что нелюбовь Валентинова к американцам проявилась даже в «Спартаке», уж на что, казалось бы, далеком от нынешних нравов.
Предварительные догадки, как всегда, не оправдались.
Назвать эту книгу неудачей? — нельзя. Роман получился не только интересным, не только важным для самого автора, но и актуальным для нашей фантастики вообще.
Назвать удачей? — но слишком неровно, нарочито неровно написана «Омега», слишком неравновесны ее сюжетные линии, слишком много в романе «виньеток» — страниц, написанных не для чтения («Снайперки
Но «Омега» есть. И не о «проклятых американцах» она написана.
Три сюжетные линии озаглавлены «Ад», «Рай» и «Чистилище». Некоторые читатели усмотрели в этом некую претензию — едва ли не на состязание с Данте. Нет, Данте здесь не при чем. Ад, Рай и Чистилище — три варианта одной жизни, три состояния души.
Харьковский историк, археолог, доцент университета. Прозвище — Арлекин (не такое беззаботное, каким кажется).
Август 2004. Харьков. Рутина преподавания, воспоминания о крымских экспедициях — еще в той жизни, в той стране. О друзьях, с которыми теперь разве что переписываешься. И тихая наркомания — набор таблеток, которые вызывают эффект погружения в прошлое — не абстрактное прошлое, а в
Август 2004. Крым. Полевой дневник. Арлекин с коллегами и друзьями — Борисом, Владом, Анной, Андрюсом — ведет раскопки в Крыму. Впрочем, не столько копает, сколько пытается найти странное, будь то мистические закономерности крымской топографии или следы невиданных зверей — змея, мустангов и даже Большой Собаки. — Это Рай.
Август 2004. Крым. Партизанский отряд майора Арлекина ведет войну с войсками НАТО (UkrFOR), которые в 1993 году напали на Украину, превратив ее во вторую Югославию. Были бомбежки Киева и Харькова, было сопротивление (довольно вялое), были партизанские отряды. Отряд Арлекина — последний. И сражаются в нем те же люди, что изучают «райский Крым», только под другими
Это — Ад.
Линия «Ада» — несомненно, самая сильная в романе. Не в последнюю очередь потому, что она объективна. Не берусь судить, насколько вероятен политический сценарий, — но я прекрасно помню разговоры девяносто третьего года: «В Крыму, конечно, будет война. Да она уже идет». И вот эту неизбежную войну Валентинов показывает глазами человека, который варится в ней уже одиннадцать лет.
«Омега» — взрослый роман. Валентинов, в отличие от большинства авторов «боевой» фантастики, не избывает в нем свои комплексы. Герои не безмерно круты, Лолита даже обвиняет Арлекина в инфантильности: «Старые дяди недоиграли в войнушку». Кровь и грязь «войнушки» делают людей теми, кем они становятся, — и читатель должен не осудить, не превознести бойцов с «European civilization», но понять их. А крови и грязи хватает; и, кажется, нет ничего, кроме них. («Всегда ненавидел романтиков!» — бурчит Арлекин, в очередной раз рискуя жизнью.)
Валентинов соединяет крайний детерминизм и крайний релятивизм. Арлекин таков, каким его сделали обстоятельства? Да. Но в трех ветвях истории обстоятельства эти различны, и одно решение может определить судьбу: в одном мире харьковский историк согласился на предложение лидера
И во всех мирах Арлекин пытается остаться свободным человеком — в той мере, в какой это позволяют социальные условия, а если не позволяют — то насколько хватает сил.
«Файлы из ноутбука», разрывающие текст на сцены, зарисовки, мгновения, — файлы, то излишние, то необходимые для понимания происходящего, — служат еще и комментарием, который оттеняет взгляд Арлекина на события. (Не будем, однако, забывать, что подбор файлов Арлекину и принадлежит!)
«Когда все остальные права попраны, право на восстание становится бесспорным» (Т. Пейн).
«Преимущество патриотизма в том, что под его прикрытием мы можем безнаказанно обманывать, грабить, убивать. Мало сказать безнаказанно — с ощущением собственной правоты» (О. Хаксли).
И регулярно чередуются цитаты из де Сада и Тейяра де Шардена: человек в безбожном мироздании и человек в мироздании, стремящемся к совершенству, к точке Омега.
В этом многоголосье можно искать авторскую позицию, но вернее видеть в нем расколотое сознание героев. Это, помимо прочего, позволяет Валентинову работать на грани китча, гиньоля: злоба, которую партизаны вымещают на оккупантах, — злоба героев, не автора. А ведь они, герои, зачастую оказываются по ту сторону морали, в стихии
«Омега», разумеется, провокативна. Не в том смысле, что может стать источником межнациональной розни; и не в том, что такую тему вообще лучше не затрагивать, — нет. Но каждая страница кричит: «Чума на оба ваши дома!» (Уже заканчивая рецензию, я прочитал шекспировскую строку — в интервью Андрея Валентинова, посвященном «Омеге». Насколько конструктивна такая позиция сегодня — вопрос отдельный и, конечно, не литературный.)
Киев, Москва, Брюссель — все пытаются использовать отряд Арлекина с тем, чтобы вовремя продать, отречься, уничтожить. Сам майор, «герой Украины», отзывается о родной стране как о «несуразном
Где родина? национальность? культура? история? За что воюет Арлекин? За себя самого или за невозможную точку Омега, «где мы узнаем ответы на все вопросы и наконец станем сами собой — людьми, а не обезьянами»? Почему воюет Лолита — чтобы не быть частью «поколения говна» («…Большинство даже не одноклеточные, так — протоплазма. Беда в том, что такими нас вырастили вы, умные и начитанные») или чтобы находиться рядом с Арлекином?
Ответы есть, ответов много, и все противоречат друг другу.
На фоне этого эмоционального накала линия «Чистилища» выглядит не столь ярко. Тут потерян не мир Арлекина, а
«Ад» закончен — логически, фабульно, психологически; возможно, это вообще самые сильные страницы у Валентинова. «Рай» нарочито лишен и фабулы, и финала. «Чистилище» сводит все линии, завершается там, где и должно, — и всё же оставляет чувство незавершенности. Арлекин осознал, что «в этом мире много миров» (так назывался давний фантастический рассказ А.Арканова), соприкоснулся с